лица вниз, на руки. Задерживается на левой, которая очень неуклюже держит нож. Я сглатываю от подступающего стыда.

– Вы не умеете есть ножом и вилкой? – спрашивает он почти небрежно, будто не хочет слишком меня смущать.

– А ваши герои учились этому?

Он удивленно поднимает глаза:

– Арк получил такое же образование, что и я.

Я приподнимаю брови:

– Это ваши родители так решили?

Он очень медленно пережевывает кусок мяса, делает глоток, затем откладывает столовые приборы в сторону и отвечает.

– Мой отец, бывший великий князь, умер очень рано. Ка и Ларакаю было два и три года. Нам с Арком шесть и пять.

Он берет салфетку и вытирает рот.

– Моя мать не считала, что ее первенцы – менее ценные дети, и уж тем более она бы не согласилась, чтобы они не усвоили правила поведения. Она была доброй, но строгой.

– Была? – уточняю я, тут же внутренне обругав себя за этот неуместный вопрос.

Взгляд Лирана будто скрылся за какой-то вуалью. Похоже, эта же вуаль похоронила крошечный кусочек доверия, который между нами успел возникнуть.

Тем не менее он мне ответил:

– Она умерла два года назад. Чахотка.

– Простите, пожалуйста, – выдыхаю я, неловко пытаясь отрезать кусок мяса.

Лиран с минуту смотрит, как я это делаю, затем поднимается, обходит стол и встает позади меня. Я чувствую, как он наклоняется ко мне. Ощущаю запах, напоминающий ночь и темноту. И вдруг ощущаю прикосновение его груди к своей спине. Он проводит руками по моим плечам, спускается вниз, и его изящные пальцы забирают у меня вилку и нож.

– Вы правша, Навиен, – хрипло говорит он. – Даже если вы одинаково хорошо умеете сражаться обеими руками, все равно ваша основная рука – правая. Ею и режьте.

Он возвращает мне в руки столовые приборы, поменяв их местами.

Я разглядываю кольцо на его пальце, чтобы отвлечься и не думать о том, как на меня действует его близость. Как во мне сильнее, чем когда-либо прежде, разгорается какой-то огонь. Я чувствую угрозу и в то же время безопасность. И есть еще кое-что. Тянущее чувство в животе, которого я раньше не ощущала и не могу определить, что оно значит.

– Прежде чем мисс Мирал устроит вам экзамен, мы должны научиться некоторым манерам за столом.

– Значит, я неотесанная? – спрашиваю я, спиной ощущая, как у него поднимается и опускается грудь.

Его волосы щекочут мне виски. Почему он продолжает стоять здесь, рядом? Почему он не отходит? Вместо этого он тихо и хрипло смеется. Я вздрагиваю, потому что меня касается его дыхание. Показывая мне, как обращаться с приборами, он дотрагивается до меня, нежно гладит кожу, и везде, где он ее коснулся, она покрывается мурашками.

– Манеры у вас есть. Однако сейчас здесь только вилка и нож. Но бывает еще кое-что. Дополнительные столовые приборы, которые обычно никому не нужны, присутствуют на торжественных ужинах. Меня удивляет, что Тарон до сих пор ничего не заметил.

Я закашлялась, и он отстраняется и возвращается на свое место.

– Думаю, что на праздничных ужинах он был слишком поглощен моим неправильным поведением.

– У него на глазах, – добавляет Лиран.

Я сжимаю губы, а затем снова пытаюсь отрезать кусок мяса. На этот раз получается.

Некоторое время тишину нарушает только звяканье столовых приборов, потом Лиран обращается ко мне.

– Я сегодня должен отлучиться по делам. Но еще не так поздно. Вы можете свободно передвигаться где хотите.

– Очень любезно с вашей стороны, – отвечаю я и продолжаю есть. Однако пристально на него смотрю. По-видимому, он закончил трапезу, потому что с бокалом бренди садится в кресло, откинувшись на спинку.

– Я серьезно, Навиен. Если хотите, можете прогуляться до деревни или сходить в лес. Куда угодно. Вас никто не остановит.

– А охранники будут меня сопровождать?

Он приподнимает уголок рта:

– Вам не нужны охранники. Я уверен, что вы сможете позаботиться о себе сами.

– Я думала, князья собираются меня убить.

– Пусть только попробуют, – уверенно бурчит он.

Почему он так мне доверяет? Или ему все равно, потому что он знает, что Авиелл скоро вернется, и тогда я больше не буду играть никакой роли?

– Что тут есть интересного? – спрашиваю я и пробую картошку. Интересно, почему их высочества едят ее очищенной? Мы, герои, обычно не снимаем шкурку, но теперь я должна признать, что чищеная намного вкуснее. Закончив с едой, я кладу приборы и немного нервно потираю пальцы, чтобы скрыть неуверенность.

Лиран смотрит на мою тарелку и одобрительно кивает. Хотя я просто положила столовые приборы точно так же, как это сделал он.

– Здесь есть много интересных мест, на которые стоит обратить внимание. Но в это время я бы, пожалуй, порекомендовал вам просто посетить одну из таверн.

– Леди одна в таверне? Княгиня Истины? Ваш гость? Что скажут подданные, ваша светлость?

– Здесь я Лиран, – заявляет он и встает.

Затем обходит стол и касается спинки моего стула, чтобы отодвинуть его, помогая мне встать.

– И мои подданные знают, что у женщин и мужчин одинаковые права. Понятия «неприлично» у нас нет.

Я киваю, потому что не могу придумать, что сказать по этому поводу. Несмотря на то что Лиран кажется таким мрачным и опасным, в нем есть что-то доброе. Но почему он так мило со мной держится? Он могущественен и просто использует меня. Так для чего эта игра?

Я все-таки принимаю решение:

– Тогда я отправлюсь в какую-нибудь таверну.

– Хорошо. Если хотите, я могу попросить кого-нибудь пойти с вами. Не охранников. Может, новую приятельницу? Элоизе нравится посещать всякие забегаловки после смены и тратить свою зарплату.

– Свою зарплату? Вы ей платите?

Он выглядит растерянным. Озадаченным.

– Естественно. Иначе на что ей жить?

– Разве слуги не едят и не спят здесь?

– Одни да, другие нет. Кому как нравится. И почему бы им не иметь собственных денег, чтобы можно было что-то себе купить?

Я молчу и ненадолго опускаю взгляд. В нашем княжестве ни одна служанка не получала денег.

– Вам тоже не платили?

Я стискиваю зубы.

– У меня было все, что мне было нужно.

– Вот как, – произносит он и направляется к двери. – К сожалению, я должен спешить. Нам придется отложить этот разговор. Я спрошу Элоизу, можете ли вы пойти с ней вместе.

– Буду очень рада, – говорю я, потому что мысль о том, чтобы сидеть в одиночестве в пивной, вызывает у меня неприятное чувство. Да и оставаться одной здесь, в большом дворце, не самое приятное времяпрепровождение.

– Лу! – кричит Лиран, открывая дверь, и тут же появляется молодая женщина, которая приносила нам